В индоарийском языке имеется слово gardabhá-, а в тохарском В – слово kercapo, оба из которых означают «осёл». Высказывается мнение, что тохарское слово заимствовано из индоарийского. Однако подобное заимствование, если бы оно имело место, должно было бы состояться очень рано – до слияния *-о-, *-е- и *-а- в *-а- в индоарийском и палатализации в тохарском. Но мы знаем, что языковые предки тохаров ушли на Алтай ещё во второй половине IV тыс. до н.э., т.е. задолго до возникновения индоарийского языка. Вследствие этого их языковые связи с другими индоевропейцами прекратились, а влияние индоарийского на тохарский началось лишь гораздо позже, после принятия тохарами буддизма. Заимствование в индоарийский и тохарский из какого-то третьего неиндоевропейского языка также маловероятно, поскольку соответствующее слово имеет вполне индоевропейский облик и предположительно содержит суффикс *-bho-, который встречается в других ИЕ названиях животных. Вероятно, мы имеем дело с независимо унаследованным словом, которое в протоиндоевропейском должно было звучать как *gordebhós.
Греческое слово μυχλός «осёл» и латинское слово mūlus «мул» оба восходят к ПИЕ *mukslόs. Сходное слово со значением «мул» имеется в славянских языках – цсл. ед.ч. мъскъ, мн.ч. мъсчата, др.-рус. меск и др. Русское слово ещё встречается в переводах «Илиады» Гнедича и «Одиссеи» Жуковского, напр.: «Тут предложил он награды кулачного страшного боя: / Выслав пред круг, привязал шестилетнего, сильного меска: Игом еще не смиренный, жесток для смирения был он. Меск победителю мзда…» (Ил. XXIII, 653-656). Албанское слово mushk «мул» могло быть заимствовано из славянского или унаследовано из общего со славянским протоиндоевропейского источника. ПИЕ архетип славянского и албанского слова восстанавливается как *mú(k)skos, что может быть вариантом *mukslόs, восстанавливаемого по греческому и латинскому словам.
Таким образом, мы имеем два названия эквидов, одно из которых, сохранившееся в восточном ареале (*gordebhós), дало рефлексы со значением «осёл», а другое, сохранившееся в западно-центральном ареале (*mú(k)skos/*mukslόs), – рефлексы со значением «осёл» или «мул». Однако подобные значения не могли быть первоначальными.
Обычное греческое название осла ὂνος (присутствующее уже в микенских текстах в форме o-no) и его латинское название asinus (которое в своей уменьшительной форме asellus было заимствовано в германский и далее в славянский) определённо являются заимствованиями (скорее всего, независимыми) из ближневосточных языков (ср. шум. anše «осёл» и прасем. *ʔatān «ослица»). Осёл (Equus asinus africanus) является по происхождению африканским животным. Он был одомашнен ок. IV тыс. до н.э. в северо-восточной Африке, откуда ок. 3000 г. до н.э. попал в Переднюю Азию. Согласно археологическим данным, к 2000 г. до н.э. он распространился в Индию (Хараппская цивилизация) и Среднюю Азию (Бактрийско-Маргианский археологический комплекс). Во II тыс. до н.э. он был известен в Анатолии. В хеттских текстах осёл всегда обозначается шумерограммой ANŠE, и его остающееся неизвестным хеттское название, которое могло быть сходным с шумерским, возможно, послужило источником для соответствующих европейских слов. Судя по микенским текстам, осёл присутствовал в Европе уже во 2-й пол. II тыс. до н.э., однако археологические следы его присутствия там появляются лишь в следующем тысячелетии.
Из этого следует, что носителям протоиндоевропейского языка осёл быть известен не мог и слова для его обозначения у них быть не могло. То же касается мула, представляющего собой помесь осла и кобылы. Таким образом, ПИЕ слова *gordebhós и *mú(k)skos/*mukslόs должны были первоначально означать каких-то других животных – по всей вероятности, эквидов, внешнее сходство которых с ослами и мулами позволило в конечном счёте перенести эти названия на последних. Такими эквидами, по всей видимости, и были европейский осёл и онагр.
