Зороастрийское единобожие

В своих «Гатах» Заратуштра, помимо Ахура-Мазды и семи Бессмертных Святых, обращается к «другим Ахурам» (которыми могут быть только Митра и *Воуруна Апам Напат). Он также называет по имени несколько более мелких язат – Сраошу, Аши, Гэуш Ташана, Гэуш Урвана, Тушнамайти, Ижу – существа, которые, как представляется, заслуживают упоминания в его гимнах из-за своей тесной связи с ритуалами жертвоприношения и богослужения. Слова пророка ясно предполагают, а предание заявляет, что все эти существа были частью творения Ахура-Мазды, призванными к бытию, чтобы помочь ему в борьбе с силами зла, и обязанными ему верностью и подчинением. В этом заключается единобожие Ирана, проповедовавшееся Заратуштрой и поддерживавшееся несмотря на любые трудности его последователями вплоть до XIX в.: что в начале один Ахура-Мазда существовал как достойное поклонения существо, единственный язата, совершенно мудрый, справедливый и благой. Он – единственный нетварный Бог и первопричина всего, что есть хорошего на небе и на земле, в чувственном и бесчувственном мире, потому что после приведения к бытию своих божественных помощников он перешёл через них к творению мира и всего хорошего в нём в ходе дальнейшей борьбы со злом и приведения его в конечном счёте к небытию. Заратуштра видит в нём «творца жизни» (datar-angheush) (Ясна 50.11), и его постоянный эпитет в зороастрийских писаниях и молитвах – Dadvah или Dadar («Творец»)… Поскольку его творение включало все благие менее значительные божества, они, язаты зороастризма, не могут по своей сути называться «богами», потому что это слово означает независимых божественных существ языческого пантеона, – и поразительно, что древний иранский термин для «бога» (baga) редко используется в «Авесте».
Примечание: В «Михр-яште», содержащем множество архаичных оборотов, о Митре говорится, что он обладает «величайшим разумом среди богов» (baghanam… ash.khrathwastemo) (Яшт 10.141), но в более поздней традиции Персии он никогда не называется Михр-бай, а только Михр-язад (современное Михризед). В парфянских и среднеперсидских версиях манихейских писаний определение bag или bay, происходящее от baga, регулярно применяется к самому Ормазду. По-видимому, это отражает зороастрийский обычай Западного Ирана относительно верховного Бога.
Mary Boyce. A History of Zoroastrianism. Vol. 1. Leiden/Koeln. 1975. P. 195-196



Во всей «Авесте» слово «бог» (baga) употребляется во множественном числе и не применительно к Ахура-Мазде единственный раз – в «Михр-яште», который является языческим дозаратуштровским гимном, включённым в авестийский канон после смерти Заратуштры, в период частичной «репаганизации» зороастризма. Подобная строгость выгодно отличает зороастрийское священное писание от иудейского, в котором слово «бог» (el/eloah) употребляется в немонотеистическом значении десятки, если не сотни раз.



Напомню, что славянско-русский религиозный лексикон связан ближайшим родством с иранским. Прямые этимологические соответствия в иранских языках имеют, помимо слова «бог», такие слова, как «див», «вера», «святой», «благой», «мир», «жертва», «гадать», «вопить», «звать», «хвалить», «вещать», «каяться», «бояться», «хранить», «ворожить», «слово», «дело», «чары», «зло», «срам», «вина», «рай», «могила», «здоровый», «хворый» и др. «Древняя Русь и – шире – вся Slavia с определенной точки зрения могут пониматься как западная провинция великого индо-иранского культурного круга» (В.Н. Топоров. Об иранском элементе в русской духовной культуре // Славянский и балканский фольклор. М., 1989. С. 23).