aquilaaquilonis

Наконец, после нескольких подступов, решительно взялся за прочтение капитального труда А.А. Новосельцева «Борьба Московского государства с татарами в первой половине XVII века». Книга чрезвычайно обстоятельная и содержит массу интереснейших подробностей, некоторые из которых я буду здесь публиковать. Начну с этого отрывка о русско-крымских переговорах после татарских нападений на южные окраины Руси в 1632-1633 гг., в значительной степени предопределивших неудачный для нас исход Смоленской войны.

Московские посланники Ансимов и Акинфиев, вместе с гонцом Мубарек Гирея Джумаш мурзой, прибыли в Крым 23 октября [1633 г.], а 20 декабря Джанибек Гирей уже принес перед ними шерть в мире и дружбе… Впрочем, требование посланников о выдаче всего захваченного в течение 1632 и 1633 гг. русского полона было явно безнадежно. Маметша ага отвечал посланникам, что царь полона не отдаст, потому что он и сам в нем «не волен, и царя в таком деле никто не послушает, да и сыскать того полону негде: хто кого взял, тот тово и продал»… Маметша ага отказал также и в установлении пониженной выкупной суммы за полонянников: и из-за этого царь ссориться с Крымом не станет. Посланники сделали тогда последнее предложение об обмене пленными – русских на татар. Ответ царя очень характерен: «И им де те татаровя также не дороги и их не спрашивают», «даром не спросит».
А.А. Новосельский. Борьба Московского государства с татарами в первой половине XVII века. М.-Л., 1948. С. 197-198

Вот так – захваченные русскими в плен татары не нужны крымскому хану обратно даже даром! Трудно придумать более яркий контраст тем титаническим усилиям, которые предпринимало московское правительство для освобождения попавших в татарский полон русских людей. Причём эти усилия одинаково распространялись на людей всех сословий – от знатнейших бояр до холопов, которые, кстати, в случае самостоятельного бегства из татарского полона обратно на Русь автоматически освобождались из холопского состояния. Этот пример показывает нам, насколько сильно было общенациональное чувство в Московском Царстве, а также что во всяком случае в отношении к своим подданным оно было однозначно европейским христианским государством.

10 июля [1631 г.] московским посланникам в Крыму Воейкову и Звереву стало известно, что в Бахчисарай приведен русский полон для продажи за море. Толмач и подьячий привели на стан Андрея Лазарева, станичного казака из Ряжска, который и рассказал, что он был взят в полон татарами (их было 500 ногаев и 80 крымцев) в Петровской слободе; весь полон – 75 человек; из этого числа крымцам досталось 25 человек. На царя выбрали «головные пошлины» 5 человек: сына боярского, двух станичных казаков и двух женок. Привели их в Бахчисарай и поставили перед царем; царь их расспросил и выбрал себе во двор ряшенку женку Любавку, а остальных отдал армянам для продажи за море. Посланники тотчас послали говорить об этом царю и требовали возвращения полона; ближний человек им в том отказал: «наперед де сего не бывало, что даром полон отдавать». Однако посланники отстояли А. Лазарева, несмотря на требование армян, и вывезли его с собою на Русь.
А.А. Новосельский. Борьба Московского государства с татарами в первой половине XVII века. М.-Л., 1948. С. 208

Кстати, в Куликовской битве они тоже участвовали на стороне татарвы, согласно свидетельству Пространной летописной повести:

Тои же осени прииде ордыньскии князь Мамаи съ единомысленики своими, и съ всеми прочими князми ордыньскими, и съ всею силою Тотарьскою и Половецкою, и еще к тому рати понаимовавъ, Бессермены, и Армены, и Фрязи, Черкасы, и Ясы, и Боуртасы.
Новгородская IV летопись. ПСРЛ. Т. 4, часть 1. С. 311

…Турецкое правительство допускало известную свободу и независимость Крыма в отношении Московского государства, ибо в конечном счете и в плане далекой исторической перспективы известная свобода действий Крыма как против Польши, так и против Московского государства не противоречила интересам Турции. Турция признавала также своеобразие крымско-московских отношений. В частности, турецкое правительство всегда признавало право крымских царей требовать и получать от московского правительства поминки. Взгляды сторон на поминки коренным образом между собой расходились. В июле 1616 г. турецкий визирь Ахмет паша задал московским послам Петру Мансурову и Семену Самсонову следующий вопрос: «Ныне великий государь ваш с крымским Джанбек Гиреем царем послы и посланники ссылаетца ли и выход ему по прежнему дает ли и почему на год дает?» Вопрос визиря очень ясно выражает взгляд турок на смысл поминок. Ответ послов передает точку зрения московского правительства на поминки: московский государь, отвечали послы, с Джанибек Гиреем царем «учинился в дружбе и в любви, и послы и посланники ссылаютца почасту, и любительные к нему поминки для любви посылает, а крымской Джанбек Гирей царь к великому государю нашему к его царскому величеству послов и посланников и любительные поминки против посылает же почасту. А выходу великие государи наши прежние никто крымскому царю не давывали, и великий государь наш и великий князь Михаил Федорович всеа Русии самодержец выходу Джанбек Гирею царю не дает же и вперед давать не будет выходу, потому что по Божьей милости и по племяни прежних великих государей царей и великих князей, прародителей своих, великий государь наш Российское государство держит под своею царскою высокою рукою и выходу ему, великому государю нашему, никому давати не доведетца» (Турец. д. 1616-1617 г., № 2, л. 7-8).
А.А. Новосельский. Борьба Московского государства с татарами в первой половине XVII века. М.-Л., 1948. С. 202-203

Въезд во дворец Эмира в Старой Бухаре


( Collapse )